Англичане
Люди островного менталитета
Вступление от Keynol-а
Их любят, ненавидят, восхищаются и презирают.
К ним трудно относится лишь одним способом - равнодушно.
Прямо как к русским.
Нижеследующий материал найден к сети много лет назад, и он, полагаю, актуален до сих пор.
Приглашаю к разговору не только и не столько об англичанах, сколько про схожесть и различия с русскими.
Не только и не столько про страны, которые заведомо стоят на различном психологическом фундаменте - Остров и Континент, сколько про людей. Простых, обычных, людей.
Связь есть, осталось лишь раскрыть ее и понять, ибо слишком много всего странного связывает веками эти два народа.
Приятного чтения.
Англия – явление уникальное и парадоксальное. Начать с того, что страна эта не имеет определенного названия. То есть, конечно, все знают, что Англия – это часть Великобритании, она же Британия, (куда кроме нее входят еще и Шотландия с Уэльсом), в свою очередь входящая в состав Соединенного королевства (вместе с Северной Ирландией), уже в свою очередь входящее в Британские острова (с республикой Ирландия и рядом небольших островов). Живут на островах, соответственно, англичане, шотландцы, валлийцы, ирландцы, а британцами никто быть не хочет, хотя сегодня найти представителя любого из этих славных и гордых своей независимостью народов в чистом виде практически невозможно. Поэтому, анализируя английский характер волей не волей приходится обращаться к британскому, хотя и держать в памяти, что все эти народы не похожи один на другой. Подобно традиционному английскому завтраку из яичницы, тоста, жареной сосиски, помидора и грибов, который ничуть не похож на традиционный шотландский (нет более страшного оскорбления, как оговорившись или по наивности, перепутать один с другим) в свою очередь включающий в себя яичницу, тост, сосиску, помидор и грибы.
Удивительным является и другое: маленький, в сущности, остров являет собой целый мир, в котором все «как у больших». Есть свои ярко выраженные региональные различия между севером и югом, западом и востоком, не только в характере, еде, традициях, одежде, но и в языке – жители разных регионов Англии порой не могут понять друг друга, и уж точно никто не может понять объявления в рейсовых автобусах, произносимые с отчетливым местным акцентом. Разнообразие природы, пейзажа, географии, экономики, превращает маленький остров в огромную страну. Но самое главное – это отношение самих англичан, воспринимающих свою страну как не имеющую границ. Англичане вошли в историю как великие путешественники. Они легко передвигаются по всему миру, среднестатистическая семья имеет одного сына работающего в Марокко, другого пишущего очерки в Индонезии, а третьего, желательно, служащего в лондонском Сити, чтобы всех их обеспечивать. Они спокойно ездят на каникулы в Индию и Пакистан, а за покупками в Нью-Йорк. Однако, поездка в Шотландию или Корнуэлл воспринимается англичанином как серьезное путешествие, к которому надо заранее долго готовиться, планировать, паковать вещи, готовиться к акклиматизации. В начале 1960-х годов англичанка Барбара Мур разработала пешеходный туристический маршрут от самой дальней северо-восточной точки Шотландии Джон О’Гротс до самой юго-западной – Лэндс Энд (буквально - “конец света”), что составило 1408 км. Возмущению англичан не было предела – так унизить и умалить их огромную страну!
Англичане – один из немногих народов в мире, который пользуется необъяснимым уважением окружающих. Как бы не посмеивались над свойствами и особенностями их характера, тайное почтение пробивается через любую насмешку, критику или откровенную враждебность. Яркий пример – английский юмор. Понять его не может никто, особенно в самом ярком его проявлении – любви к физиологическим шуткам. Изысканная ирония Бернарда Шоу или Оскар Уайльда (оба, кстати, ирландцы по происхождению) понятна всем, а вот падающие брюки, туалетные остроты, непременные намеки на разного рода сальности и неприличности мистера Бина или Бенни Хилла, вызывают у остальных народов недоумение. Но тут срабатывает эффект «нового платья короля», никто не может поверить, что он просто голый, все подозревают, что они просто чего-то не прочувствовали в тонком английском юморе, а поняли все в меру своей испорченности.
Англия, пожалуй, единственная страна, которая не хочет быть «Европой». Итальянцы и испанцы тайно комплексуют и мечтают приобщиться к этому славному имени, восточные европейцы хотят того же шумно и агрессивно, немцы делают вид, что они-то и есть Европа, но в глубине души не слишком в этом уверены, скандинавы живут в своем мире, не рассчитывая на эту честь. И только англичане последовательно отказываются от этой привилегии, всячески отделяя себя от всего мира, не входя ни в одно объединение. Есть средиземноморские страны, есть центральная Европа, есть Скандинавия, есть славяне, есть Балканы. Англичане хотят быть сами по себе. И это им удается. Они знают, что они и есть самая великая страна, своего рода «пуп» вселенной. Ведь даже нулевой меридиан проходит именно по их территории.
При всей своей глубокой и искренней убежденности в собственном превосходстве англичане лишены какого бы то ни было откровенного выражения своего патриотизма. Невозможно представить себе англичанина, повторяющего как молитву «горжусь тем, что я англичанин», как это делают их братья за океаном, или даже просто шепчущего теплые задушевные слова о своей стране, которые характерны для их соседей на континенте. Громкий шумный патриотизм свойственен, прежде всего, народам с комплексом национальной неполноценности и неуверенности в своем месте в мире. Тем, кто твердо убежден в собственном превосходстве, он не нужен. Наоборот, самоирония, насмешка, здоровый скептицизм по отношению к самим себе напрочь убивают желание смотреть на них с высока у других.
Высокая самооценка, свойственная английскому народу, и ставшая глубокой убежденностью, привела к развитию у него неприятия других народов. Во всяком случае, они, другие народы, так считают и нередко чувствуют себя обиженными. В XV веке венецианский путешественник отмечал, что «англичане большие любители самих себя и всего, что им принадлежит; они убеждены в том, что не существует других людей, кроме них самих, и другого мира, кроме Англии». Три столетия спустя с ним соглашался наш Н.М. Карамзин: «вообще английский народ считает нас, чужеземцев, какими-то несовершенными, жалкими людьми».
На это нередко приходится слышать возражения, что англичане очень гостеприимны и доброжелательны, и это действительно так. Спросите на ломанном английском дорогу на улице любого английского городка, даже такого равнодушно космополитичного как Лондон, и вам подробно все расскажут, отведут туда, куда надо, и еще на прощанье в соответствии с языковой традицией обращения ласково обзовут dear или love, что, конечно, не будет означать внезапно вспыхнувшей страсти. Однако подобная вежливость не уменьшает их чувство национального превосходства и чувство предубеждения перед всем иностранным.
Англичане давно сами знали об этой своей черте и пытались всегда бороться с ней. Так, именно здесь еще в XVI веке зародилась традиция совершать образовательные поездки на континент, получившая позже название «Большого турне». В елизаветинскую эпоху поездки молодых англичан в Европу всячески поощрялись государством, а нередко и финансировались: Англия нуждалась в образованных, знающих мир, широко мыслящих людях, нередко привозивших в свою страну заодно с новыми взглядами и разного рода практическую информацию – от современных научных открытий до сведений политического характера.
Своей кульминации, однако, Большое Турне достигло в XVIII веке, когда посещение европейских стран стало неотъемлемой составляющей образования английского джентльмена, причем образования в широком смысле – не только ума, но и души. Помимо приобретения определенных знаний, круг которых представлялся довольно расплывчатым и туманным, путешествие предполагало развитие вкуса, улучшение манер, усовершенствование навыков общения. А самое главное - англичане считали путешествие лучшим способом борьбы с хорошо известными им собственными национальными недостатками – предубеждением против всего чужеземного, отсутствием интереса к иностранным языкам и нравам, национальной замкнутостью, узостью мировосприятия. Уже много позже, в начале XX века один из героев романа известного английского писателя Э. М. Фостера «Комната с видом» (в России известна экранизация этого произведения, полная изумительных итальянских видов и английских пейзажей) вывел идеальную формулу воспитания английских детей: «Сначала воспитывайте их среди честных провинциальных жителей для чистоты, затем пошлите их в Италию за утонченностью, а потом, и только потом, позвольте им приехать в Лондон».
Помогали эти методы, однако, не слишком сильно. В книге «Этикет для женщин», вышедшей в 1902 г., автор настойчиво убеждает своих соотечественниц быть снисходительнее к другим народам, хотя бы во время путешествия. «Нельзя отрицать, - пишет автор, - что англичане до абсурда консервативны, но во время путешествия им необходимо отложить на время в сторону их традиционность, их холодность, их чувство превосходства. Убежденные в своем превосходстве, они могут позволить себе быть снисходительными и милосердными к другим». А в 2000 г. английский журналист по-прежнему иронизировал о том, что пролив, отделяющий Англию от континента – это «оборонительный ров» для англичан, вдоль обрывистых берегов которого они несут постоянную службу, «обозревая горизонт в поисках возможного захватчика», в иносказательном смысле, конечно.
Англию и Россию связывают давние и разнообразные связи. Известно, что еще в Киеве при дворе Ярослава Мудрого находились два англо-саксонских королевича, сыновья Эдмунда Железнобокого, убитого в 1016 г. Дочь последнего англо-саксонского короля Гита бежала через Данию на Русь, где стала женой Владимира Мономаха. В 1553 г. открытие северного морского пути установило прочные торговые связи между двумя странами, оказавшиеся весьма выгодными для обеих сторон и приведшие к тесным контактам и в других сферах.
Однако, одними практическими связями отношения между Англией и Россией не ограничивались. Существовала некая мистическая нить, связующая два столь разных и, скажем прямо, не всегда политически дружелюбно настроенных по отношению друг к другу, народа. Например, общий покровитель – святой Георгий. Или андреевский флаг – общий у русского флота и Шотландии. Или сохранившееся в английской хронике под 967 годом предание о смерти барона Роберта Шарленда от черепа любимого коня, точно повторившего судьбу нашего «вещего Олега». Или почти идентичное сходство между последним русским императором и английским королем Георгом V (конечно, все знают, что они родственники, но не близнецы же). И уже совсем неожиданно в XX веке английский король Эдуард, убитый в возрасте 16 лет в 978 году, то есть еще до официального крещения Руси, неожиданно провозглашается святым русской православной церковью (правда, той, которая «в изгнании»).
Один из ранних московских «англофилов» еще во второй половине XVII века восхищенно писал: «Английские люди доброобразны, веселоваты, телом белы, очи имеют светлы, во всем изрядны, подобны итальяном. Житие их во нравех и обычаех чинно и стройно, ни в чем их похулити невозможно. Воинскому чину искусны, храбры и мужественны, против всякого недруга безо всякого размышления стоят крепко, не скрывая лица своего. Морскому плаванию паче иных государств зело искусно, пища их большая статия от мяс, ествы прохладные, пива добрые, и в иные страны оттоле пивы идут». А славянофил А.С. Хомяков находил удивительное сходство между англичанами и русскими, в частности в том, что «за исключением России, нет в Европе земли, которая бы так мало была известна, как Англия».
Однако, местом массового паломничества русских Англия никогда не была, как и везде, ее чаще уважали, чем любили. Во Франции развлекались и приобщались к модным веяниям, в Германии отдыхали и лечились, в Италии – сливались с прекрасным и лелеяли эстетическое чувство. В Англию ездили, в первую очередь, дипломаты, деловые люди, ученые, политические изгои. Историк М.П. Погодин писал, что «во Франции жить можно всего веселее, в Англии свободнее, в Италии – приятнее, в Германии спокойнее». Судя по статистике выезжавших в разные европейские страны в этом ряду ценностей для русского человека свобода оказывалась на последнем месте.
Английский характер является, с одной стороны, едва ли не самым противоречивым и парадоксальным среди европейских народов, почти все его особенности имеют и прямо противоположные свойства, а с другой, очень цельным и определенным, прослеживающимся на протяжении многих столетий. Особенности английского характера чаще всего объясняют островным положением их страны, даже термин такой появился «островная психология». Но населенных островов в мире много, а Англия такая одна. Видимо, понадобилось сочетание многих факторов - смешение в единое целое разных народов – бритов, пиктов, кельтов, англосаксов и многих других, заправленное римским и норманнским завоеваниями, сдобренное тесными связями с континентальными народами, удобренное победами и завоеваниями, приправленное климатом и географическим положением, чтобы появился этот народ, столь не похожий на других европейцев.
Одной из ключевых особенностей английского характера является приверженность традициям, многие называют эту черту консерватизмом. Действительно, стремление сохранить в первозданном виде особенности быта и поведения, ритуалы и привычки, порой доведенное до абсурда, с современной и не-английской точки зрения, отличает англичан от большинства других народов, подвергается этими другими резкой критике, но и одновременно делает их туристически привлекательными для всего мира. Про правый руль и левостороннее движение знают все. Запрет на любую замену окон и дверей в старых домах заставляет всю страну обходиться без стеклопакетов, что холодно, но терпимо.
Гораздо больше неудобств доставляет английская сантехника, вызывающая бесконечное удивление у посторонних пользователей. Трудно понять, как кому-то может быть удобно умываться под двумя раздельными кранами с горячей и холодной водой. Ну дома еще можно представить, что вы набираете воду в раковину и в ней плещитесь. Но уж совсем не понятно такое разделение в умывальниках на вокзалах, в ресторанах, общежитиях, словом, местах общественного пользования: желание плескаться в этом случае пропадает совсем.
Дальше – больше. Традиционная английская ванная (а в масштабах страны они составляют подавляющее большинство, перемены коснулись в основном столичных отелей) также имеет два раздельных крана и не имеет душа. По замыслу этого удивительного народа необходимо набрать в нее воды, напустить пены, понежиться, помыть голову (!) и вылезти ничего не смывая. При этом гостиницы, в которых такие ванные заменены современными душами, пользуются меньшим спросом у местных жителей. Подобным же образом моется и посуда в домах – вода набрана в раковине как в тазике, в нее добавлена моющая жидкость, и так, не смывая, в мыльных разводах, посуда ставится на сушку. Русский (да и всего остального европейского мира) способ мыть посуду под проточной водой вызывает встречное недоумение англичан: «Какая неразумная трата воды!». Иногда создается впечатление, что англичане живут в безводной пустыне, а не на острове. В частных гостиницах и пансионах в туалете рядом с унитазом обычно висит длинная, обстоятельная инструкция, разъясняющая гостю правила слива воды. Эта система слива еще не забыта в России, хотя и устарела во всем западном мире: подвесной бак с цепочкой, которая, если сильно дернуть остается у вас в руках. Инструкция нередко заканчивается замечательной фразой: «Только после окончательного возвращения рычага на исходную позицию вы можете повторить попытку». И такие повторения не редки.
Французы, главные оппоненты англичан, имеющие храбрость критиковать последних, остальные народы предпочитают отмалчиваться, чтобы не попасть впросак, считают, что все это делается для того, чтобы создать неудобства для иностранцев. Сами англичане интуитивно чувствуют глубокую связь между формой и содержанием, поменяй одно, неизменно поменяется и другое. Сохранение двух кранов, цепочки на унитазе, правого руля, в конечном счете обеспечивает им национальную целостность и защищает национальные особенности характера в условиях тотальной глобализации.
